Прелюдия к возвращению

Заказала себе экскурсии. Одну в уличном агентстве и 2 от Корала. Не предусмотрела только одного момента. Здесь вам не Кемер, и уличные гиды с языком не парятся. То есть по русски никто ничего объяснять не будет. Хорошо, что на улице я заказала только прогулку на яхте, и только потом поняла, что собственно экскурсии нужно заказывать у агентства, но на яхте было прекрасно. Там была только одна русская девушка, которая заговорила только в конце прогулки, а все это время относилась к загару, как к спорту. Она не пила, не ела, а только смолилась на солнце, переворачиваясь, как дичь на вертеле, и к концу прогулки была густотшоколадного цвета. Красиво, ничего не скажешь, но, как в том анекдоте про шарики - радости не приносит. Остальные иностранцы веселились, танцевали сиртаки не взирая на килограммы, цилюлит и маникюр вековой давности. Мужья и аборигены аплодировали им, снимали на телефоны и танцевали вместе с ними.

В каюте все сидели вповалку. Никто ни кому не занимал место. Сначала заняли моё и я пересела за стол, где сидела ортодоксальная турецкая семья: папа, мама вмкупальном костюме и двое детей. Когда стали разносить еду, папа попросил дочку принести напитки. Стаканов оказалось больше четырёх. Оказывается, папа сказал дочке взять ещё один напиток. Он спросил из какой я страны, я ответила, что с Украины и тогда он сказал, что этот напиток для меня.

Еда в экскурсию входила, но все напитки были платные. В начале поездки, капитан спросил, буду ли я заказывать дринк? Я решила, что дринк - это алкоголь и отказалось. Но когда я спросила на баре хау матч кола, то он сказал, что это от капитана и налил мне колы. Когда он выяснил, что я с Украины, то вспомнил русский и провожал меня уже понятными для меня приветствиями.

Если в узком проходе встречались 2 человека (а там были только узкие проходы и значительно больше двух человек), то все, буквально, влипали в стены, чтобы мирно проскользнуть мимо друг друга, а не смотрели друг на друга, быкуя, кто попятится назад первым.

А сегодня я была на экскурсии от агентства. Автобус, как самолёт. Гиду место скорее в шоубизнесе, чем в автобусе. Русскоговорящих турок испанского происхождения (темперамент соответствующий), несколько языков, включая украинский и китайский, бывший преподаватель, участвовал в раскопках за пределами Турции, критично похожий на Александра Васильева, с такими же манерами, только в 2 раза больше. Пожалуй, для шоубизнеса он даже слишком хорош. Состав группы - наши. В какой-то момент экскурсии я поймала себя на мысли, что не помню таких сукулентов в этой части Закарпатья.

На остановке захожу в пустой автобус и иду на свое место. В проходе стоит она - яжемать лет 25-ти и разговаривает со своим ребёнком, сидящим на своём месте. Речь о том, чтобы пропустить кого-то не идёт. Она не шолохнется. Она же никому ничего не должна. Я жду несколько секунд в надежде, что меня заметят, а потом говорю: "Извините. Можно пройти?". Она оборачивается через плечо, измеряет меня презрительным взглядом и слегка выпрямляет спину, в результате чего мне все-таки приходится протискиваться между ней и сидением и в этом случае, я все ещё неуклюжая жирная корова. Она этого не сказала, но заставила почувствовать.

Сидим обедаем. Сын спрашивает у мамы, какую еду едят черепахи? Мама говорит, что не знает. Тогда я говорю, что гид сказал, что они питаются крабами и их панцирями. Сидящий напротив меня щирий українець (хичкоковский толстяк по совместительству) каже мені у вічі: "Ви це серьозно? Хто вам таке сказав? Що ви їх слухаєте? Вони їдять панцирі тільки заради свого хітінового покрову. Взагалі, вони їдять траву!". И вроде бы все ничего, но почему каждое слово надо начинать с наезда?

Плывем на лодке. Лодка небольшая. Она виляет, поворачтваясь к солнцу то одной, то другой стороной. Поэтому некоторые люди, которые боятся обгореть, переходят с одной стороны на другую. Итак, я перехожу с одной стороны на другую, а всю другую сторону заняла семья из 5-ти человек. Там могло бы поместиться 15, но они сидят с ногами, заставили все сумками, в общем, с комфортом. Я подхожу и спрашиваю, могу ли я сесть между ними? На меня смотрят не мигая. Я расцениваю молчание, как согласие и сажусь между мамой и дочкой. Видя несходящее с её лица недоумение, я спрашиваю: "Вы, наверно, вместе? Может быть вы подвинитесь друг к другу?". На что она мне отвечает: "Вопщето ми тут сидимо" - и не шевелится, чтобы подвинуться. Ну, в общем... Может быть, пора уже в Европу?