Кем я стану, когда вырасту?

В условиях синдрома отложенной жизни, этот вопрос и в 40 лет, всё еще не теряет своей актуальности, но сейчас я хочу поговорить не о себе.

Этот вопрос я задаю всем своим ученикам, в каком бы возрасте они не пребывали. Вчера задала его двух своим девятиклассницам. Одна из них хотела стать сначала принцессой, потом феей, потом художником, артистом, писателем, следователем, ветеринаром ...
Я:
- Подожди, а как случилось, что ты перестала хотеть быть принцессой и решила стать феей?
Катя:
- Ну, я поняла, что принцев нет и нужно быть феей, чтобы наколдовать себе принца и царство, а потом саму себя превратить в принцессу и жить с ним в своём королевстве.
Оля:
- Какая замечательная идея! )) Я тоже хотела быть феей. Но ты же ещё хотела быть патологоанатомом.
Катя:
- Ну, это уже позже, лет в 10.
Я:
- А как происходил переход от одного желание к другому? Как ты перестала хотеть быть писателем и захотела стать следователем?
Обе удивлённо на меня посмотрели.
Оля:
- А надоедает! )
Катя:
- Да! )
Я:
- А как ты представляешь себе работу патологоанатома?
- Ну, я посмотрела фильм Хаус и там в морг привезли человека в коме по ошибке и Хаус начал делать ему вскрытие, а он ожил.
Обе хохочут.
- Но теперь я хочу быть психиатром.
- А почему не психологом?
- Ну меня раздражает это вечное нытьё: "Он меня не понимает", "Она меня не понимает", выслушивать всё это - не. А психиатр - это интересно! Там Наполеоны )))

Я слушала их и вспоминала себя. У меня на выбор было 2 варианта: либо актриса, либо доярка. Взрослых это очень смешило, но я помню КАК я этого хотела.

1. Мне говорили, что все актёры очень много зарабатывают и живут в роскоши.
   
   
2. Мне всегда говорили, что не одежда красит человека, а наоборот, и что деньги в жизни не главное. Я, убей, не понимала, почему одно должно исключать другое, но точно знала, что актрисам такого не говорят. Мне рассказывали про Любовь Орлову, что как-то раз, она привезла не то из Парижа, не то из Милана голубой плащ и перчатки в тон к нему. Одну перчатку она потеряла в кафе и раздосадовано заметила, что теперь ей снова придётся лететь в Милан за перчатками.
   
   
3. Потом я посмотрела передачу по фильм «Большой вальс». Там рассказывалось, что муж Милицы Корьюс был против того, чтобы его жена снималась в этом фильме, его пришлось уговаривать. В результате он согласился, но при условии, что он будет присутствовать на всех съёмках и на его жене будут надеты только настоящие бриллианты, никаких подделок. Тогда я ещё ничего не знала про эмансипацию и вещное отношение к женщине, и мне нравилось, как он её берёг.

Что нужно стоять перед камерой и что-то там уметь? Не, не думала.

А ещё, помню, как мы с девчонками, в школе пытались научиться специально плакать. Понимали, что лук - это не комильфо, надо что-то вспомнить. Но, как-то, на плохих воспоминаниях вся игра и заканчивалась.

Потом, в институте, интересней казалась работа режиссёра или оператора. Это, всё-таки, композиция кадра и построение сюжета, а актёру приходится делать, что говорят.

Потом, я читала воспоминания о Тарковском. Мне запомнилась его беседа со знакомым художником, где он сетовал на то, сколько в кино некиношной работы, сколько организационных моментов, сколько зависимости от инстанций, техники, локаций и прочей атрибуции да и просто от человеческого фактора. И говорил, что самая лучшая профессия – это художник. Ты наедине с картиной. Я аж прониклась. Так и есть ведь.

Даже если рассуждать с точки зрения рынка, то актёр или музыкант должны либо работать в учреждении, либо зависеть от того пригласят их в проект, будь то кино, спектакль, концерт, или не пригласят. И только художник может жить, не заботясь о привязке к месту, избегая всей этой социальной трясины. Есть он и мастерская, а заказчик … где-то там.

А недавно, я посмотрела фильм Тэмпл Грандин и вспомнила, за что я хотела к коровам. Тоже тянулась не к виду деятельности, а к ощущениям.
Посмотрите фильм Тэмпл Грандин – там всё про коров.

Всё это детские мечты. У них даже классификация есть - «детские». Как будто кто-то заранее решил, что они не сбудутся. А ещё у нас есть список серьёзных и несерьёзных профессий. Даже в нашем 21 веке, когда мой сын выбрал профессию повара, мне все говорили: «Ну что повар? Поваром он и так станет, а институт пусть закончит архитектурный или юридический. ПТУ для тупых. Он что у тебя хуже всех?» Но мы решили, что гладильные доски – это сноуборды, которые предали свою мечту и нашли себе «нормальную» работу, забрали документы из 9 класса и пошли учиться на повара.

Наши детские мечты как сны. Их нужно уметь правильно трактовать. А ещё лучше, давать детям пробовать. Я делала всё, что могла: была плохой мамой, всё время говорила, что не умею готовить и периодически показывала ему как это нужно делать. Никакого противоречия это не вызывало. Спасался человек, некогда ему было об этом думать.

Я бы с пятого класса продолжила социализацию детей не только в школе, но и на производстве. Они же в восторге от экскурсий на шоколадную фабрику или хлебозавод, от мастер классов поваров и кондитеров. И всё это время им говорят: «Мальчик отойди» и «Руками не трогать». Профессию надо трогать руками. И мотивировать фирмы брать детей на лёгкую работу на короткий срок. Наверно, быть юристом не попробуешь, как и сталеваром (ставлю и буду ставить «серьёзные» и «несерьёзные» профессии на одну доску), но как же мне польстило, когда ребёнок, мечтающий поступить на режиссуру, пришёл ко мне заниматься рисованием. Мама стращает её тем, что если она плохо напишет ЗНО, то станет асфальтоукладчицей, но её нисколько это не пугает, видимо, она ещё не передумала быть феей.